Он проснулся от жалобного тоненького звона. Это оконные стёкла слегка подрагивали в стареньких деревянных рамах. «Опять землетрясение, уже третье с начала месяца», — мысленно огорчился Лев Давидович и, набросив на худые плечи толстый фланелевый халат (август – не самый тёплый месяц в Мехико), встал с постели. Звяканье прекратилось. Троцкий распахнул внутрь оконные створки и, повозившись с минуту с тугим крючком, толкнул наружу стальные ставни, которые – под противный скрежет петель – разошлись в стороны. Ставни были повешены менее трёх месяцев тому назад, сразу после неудавшегося покушения группы Сикейроса-Григулевича, но петли уже успели заржаветь. «Дурацкий здесь климат», — поморщился Лев Давидович, брезгливо рассматривая тёмно-серое облако-марево, величественно поднимавшееся над соседними домами. — «С одной стороны, разряженный горный воздух, с другой – регулярный автомобильный смог. Поэтому и сырость хроническая, да и спать хочется постоянно…». Он посмотрел на настенные часы, показывающие половину девятого утра. Через полтора часа должен был прийти бельгиец (если, конечно, не врёт), Жак Морнар, богатый бизнесмен, поддерживающий левое движение. Так что, были все шансы, отредактировав рукопись якобы бельгийца, разжиться серьёзными деньгами. А ещё перед этим надо был успеть позавтракать и накормить кур с кроликами. «Расскажи кому, что лидер Мировой революции разводит кроликов и кур, не поверят же», — усмехнулся про себя Троцкий. — «А что делать? Наследственность не обманешь. Батюшка был крупным помещиком, видимо, эта тяга к земле мне от него и передалась…».
Жак Монар, плотный мужчина с жёсткой чёрной шевелюрой, облачённый в мешковатый свело-серый костюм и совершенно непохожий на бельгийца, явился без опоздания. Предъявил сонному полицейскому охраннику документы и, продемонстрировав содержимое коричневого саквояжа, прошёл в дом. Они, обменявшись приветствиями, прошли в рабочий кабинет хозяина дома. Немного поговорили о политике и о погоде. Монар достал из саквояжа пухлый скоросшиватель и протянул его Троцкому. «А интересно пишет, сукин сын», — устроившись за письменным столом и погрузившись в чтение, одобрил Лев Давидович, — «Словно бы не пошлый купи-продай, а философ дипломированный…». Непонятный шорох за спиной. Резкая и невыносимая боль в области темечка. Чернота перед глазами…. Он ещё несколько раз приходил в себя. Слышал жалобный плач жены и перешёптывания врачей, мол: — «Остриё ледоруба вошло в череп на семь сантиметров…». Несколько раз ощутил вспышки фотоаппарата. А потом чернота вновь затопила сознание. На это раз окончательно и бесповоротно…
Глаза, такое впечатление, открылись сами собой. Где-то возле самого горизонта догорал тёмно-багряный, и поэтому непривычный закат. Да и тускло-багряное солнце было непривычным – сплюснутым и слегка овальным. Вокруг ощущалась заплесневелая сырость. Справа наблюдался мрачно-серый бетонный забор, испещрённый непонятными фиолетовыми иероглифами. Рядом с забором костистая буро-серая нежить, демонстрируя острые чёрные клыки, с аппетитом доедала кого-то – жалобно верещащего. Слева, возле стены наполовину разрушенной пятиэтажки, компания оборванных зомби азартно играла – палками на песке – в крестики-нолики…. «Ну, если это и не Ад, то, по крайней мере, его прихожая», — пронеслась в голове вполне даже разумная мысль. — «Кстати, а мысль-то в чьей голове пронеслась? Хм…. Ага, сердце не бьётся. Следовательно, я, всё же, умер…. Тогда – кто я?».
— Конечно же, дух. То есть, низшая мыслящая субстанция, — обрадовал его неслышно подошедший остробородый мужчина в нарядных чёрно-багряных одеждах. — И про «прихожую Ада», уважаемый Лейба Давидович, Вы угадали. Меня, кстати, Мефистофелем многие называют…. Сами уже догадались? Вообще, замечательно. Деловое предложение у меня будет…. Вы же не хотите пару-тройку веков провести вместе с зомби и упырями в этой «прихожей», поедая всяческую гадость? И раскалённые сковородки Ада, надеюсь, Вас не прельщают? Вот, и замечательно…. Предлагаю – переселиться в Будущее. Как смотрите на такой вариант? Не-не, никаких планов, сценариев, договоров и обязательств. «Вселитесь» в понравившееся Вам тело, да и будете жить-поживать припеваючи, ни в чём себе, любимому, не отказывая…. Зачем мне это надо? Да, собственно, от скуки банальной. А вы, Лейба Давидович, тот ещё затейник. Причём, затейник без тормозов и ограничений. То бишь, такого можете наворотить, что весь Мир вздрогнет. Интересно же…. Так как, договорились?
И они, понятное дело, договорились. В том плане, что очень долго шли куда-то. Через бурные реки переправлялись. Через бездонные пропасти перебирались. Мрачные бескрайние ледники преодолевали. По извилистым пещерам странствовали. И так далее. И тому подобное. Даже слегка подружились в дороге и на «ты» перешли…. Наконец, одна из пещер завершилась тупиком из прозрачного стекла, за которым находились какие-то люди.
— Они нас не видят, — успокоил Мефистофель. — Итак, наступил 2000 год. Борис Ельцин, уходя с поста Президента России, прощается со своими верными соратниками…. Как, что, зачем и почему? Не забивай себе голову, Лейба. Ты у нас парнишка сообразительный, на месте во всём разберёшься. А сейчас просто выбери себе подходящее тело, а я тебя в него и «переселю». Да не парься ты, чисто на интуиции выбирай. Только вон на того, седого и пьяненького, внимания не обращай. Это Ельцин и есть. Отработанный, так сказать, материал, и нам уже не интересен…
Всего за стеклом находилось порядка десяти-двенадцати мужчин различного возраста. Всякие и разные: черноволосые, блондины и рыжие, некоторые уже с залысинами, даже один усатый мужичок затесался. Ну, Лев Давидович и выбрал. А затем и «переселился» …. В кого конкретно «переселился» дух Льва Троцкого? А, не скажу. Чисто из природной вредности. Сами догадайтесь. Чай, уже не маленькие…